Автоматная баллада - Страница 3

Он завершил обход мотоцикла и остановился напротив незнакомца.

– Короче… багажу, я погляжу, у тебя немного… так что три «семерки» за въезд, и добро пожаловать в Половинку.

Мотоциклист кивнул и, по-прежнему не оглядываясь, левой рукой выдернул из кармашка багажной сумки картечную «двадцатку».

– Вот.

Старшой привычным движением катнул патрон по ладони, подкинул, оценивая вес. Вес был правильный… ну да ковбой и не был похож на любителя отсыпать картечину-другую или заменить порох песком. Такие, как он, по мелочам не выгадывают.

– Сдачу «семерками» али «пятерками»? – спросил он.

– Сдачи не надо.

Жест был не из дешевых. Подобную щедрость и впрямь мог проявить купчик средней руки, владелец двух-трех телег или грузовичка с набитым кузовом. Однако взгляд, которым старшой постовой сопроводил въезжающий в поселок чоппер, вряд ли кто-либо решился б назвать дружелюбным.

Смотрел старшой долго, даже не пытаясь заслониться ладонью от палящего послеполуденного солнца, и лишь когда черный мотоцикл исчез за поселковыми воротами, очнулся и торопливо нырнул под спасительную сень тента.

– Не нравится мне этот ковбой, – промолвил он, тяжело облокачиваясь на стол. – Ох, не по нраву. Звякну-ка я в участок.

– Мне он тож не глянулся, – сообщил пулеметчик. – Скользкий… чисто рыба. А учинит чего, так сразу кипеж пойдет: кто, мол, пропустил. Ну а попробуй такого не пропусти! – перегнувшись, Колян зло сплюнул. – Повезло, неча сказать!

– Повезло, – без тени шутки подтвердил третий постовой. – Знаешь почему? Дырками лишними никто не обзавелся. Митрофаныч, ты че, в самом деле не допер, кто это был?

И он назвал прозвище, от которого уже поднятая было Митрофанычем трубка с жалобным «бдзин-нь» упала обратно на рычаг.

– Епыть! – ошарашенно выдохнул Колян. – А я-то думал, брешут западники. Мол, слухи все… как это… миф!

– Ща, – старшой постовой тоскливо уставился на отпечаток мотоциклетной покрышки. – Скажи еще – легенда! Мы, млин, сами только шо в эту легенду чуть не угодили!

Предмет их беседы тем временем неторопливо проехал вдоль «проспекта имени председателя Варфоломеева», как гласила криво приколоченная к телеграфному столбу в начале улицы фанерная табличка, и остановился возле приземистого серого здания. Самой примечательной деталью здания была, вне всякого сомнения, надпись «Трактиръ „СЕЛЬПО“, однако мотоциклиста куда больше заинтересовали девять лошадей у коновязи. Особенно вторая справа – стройная караковая кобыла. „Ковбой“ подошел почти вплотную к ней, чтобы без помех разглядеть украшенный чепрак, и только потом направился к крыльцу трактира.

Внутри было темно – потолочная «лампа Ильича» под жестяным колпаком, похоже, давно служила исключительно деталью интерьера, а не осветительным прибором, – душно, а из ароматов с заметным отрывом первенствовали махорочный дым, запах жареного лука и вонь давно не мытых человеческих тел.

Источников последнего в трактире имелось двадцать один с половиной – за половину «ковбой» зачел высившуюся над прилавком бабищу в линялом от бесчисленных стирок ситцевом платье.

Большая часть этих «источников» – судя по виду, поселковых и приехавших на ярмарку торговцев – предпочла разместиться в правой от двери половине зала. Слева же из трех столов был занят – да и то не полностью – лишь средний. Впрочем, сидевшие за ним шестеро по издаваемому шуму, равно как и по количеству содержащегося в этом шуме сквернословия, вполне могли дать фору остальным пятнадцати.

Обращение одного из этой шестерки – высокого смуглого бородача – к вновь вошедшему исключением не стало: из восьми выкрикнутых слов какую-то смысловую нагрузку несли, по мнению «ковбоя», только два.

– Дверь закрой!

Дверь закрывалась медленно. Ржавая пружина, надсадно поскрипывая, затратила на данный процесс примерно минуту, в течение которой «ковбой» успел дойти до стола слева у окна, расстегнуть и положить на лавку оружейный пояс, сесть рядом, извлечь из кармана плаща книжку в полиэтиленовой обертке – и лишь затем грохнуло. В тишине грохнуло – все разговоры в зале прервались еще на первом шаге незнакомца.

– Тэ-эк…

Сидевший рядом с бородачом парень, оскалившись, медленно потянулся к лежащему перед ним «шпагину». Лязгнул затвором, начал поднимать…

– Погодь! – коротко скомандовал бородач, вставая из-за стола.

«Ковбой» с легким удивлением отметил, что сапоги бородача, судя по звуку, подбиты двумя подковами каждый – в каблуке и носке. С подобным изыском сапожной моды он пока не встречался… что называется: дурь на выдумки хитра.

Цоканье прекратилось. Полтора метра, слишком близко – в медвежьей безрукавке бородача наверняка разгуливал не один блошиный табун, а блох «ковбой» не любил. Как, впрочем, и почти всех насекомых… и не только насекомых.

«Возможно, – подумал он, – лучше было бы начать прямо у двери. Хотя нет – это могло вызвать недоразумения. Именно так – не-до-разумения. А их следует избегать, по возможности, разумеется. Раз ум имеется. Если – имеется».

– Эта… ты че?

– Читаю.

«Ковбой» был абсолютно искренен в этот миг – он действительно читал, хотя и знал текст едва ли не наизусть.

– Ась?! Повтори!

– Читаю книгу, – спокойно повторил «ковбой». – А именно: роман Стивена Кинга «Стрелок». Ты б и сам мог это прочесть на обложке… если бы читать умел.

«И если бы я держал книгу под более подходящим углом, – мысленно добавил он, – и если бы ты умел читать по-английски».

– Умный, да? – ощерился бородач. – А знаешь… здеся умных не любят.