Автоматная баллада - Страница 32

– Жарко тут у вас.

– Это все девочки, – хихикнул ключник. – Горячие они, как на подбор. Опять же – одежды им лишние ни к чему, вот и проявляем заботу, чтоб не застудились ненароком.

– Понимаю.

– Выбирать можешь почти любую, – храмовник подмигнул Швейцарцу. – Иерархи уже на сегодняшнюю ночь себе отобрали, а перед остальными допущенными у тебя, хи-хи, преимущество.

А ведь эта гнида – кастрат, понял вдруг Швейцарец. Просто недавний, вот его и не успело еще разнести до бочкообразного состояния. Странно, что я сразу не сообразил, едва только услышал этот писклявый голосочек. Конечно… ну кого еще могли назначить на должность евнуха кроме евнуха?

– «Почти» – это звучит интригующе, – произнес он вслух. – Чем, если не секрет, оно вызвано? Если, как ты говоришь, у меня преимущество перед остальными… соискателями…

– Остальными, ага, – дойдя до первой справа двери, ключник развернулся, но Швейцарец словно бы ненароком загородил собой замочную скважину.

– Просто у куколки, которую иерарх Бур последний месяц, хи-хи, пользовал, сегодня как раз эти… женские дела приключились. А Бур, он по нашей части требовательный и, хи-хи, изобретательный – с богатой фантазией человек. Больше месяца мало кто у него выдерживает. Прежде, – ключник покосился в сторону лестницы и, перейдя на полушепот, продолжил: – Прежде, когда он еще в иерархию не продвинулся, его даже взгрели пару раз за порчу имущества. И то сказать – берет молодую, здоровую девку, и через семь-восемь недель ее, понимаешь, закапывать – чистый же убыток для Храма выходит.

Удача?!

Швейцарец очень надеялся, что на его лице в этот миг ничего не отразилось. Удача?! Нет, не может быть… не бывает такого везения.

– Определенно, ты меня интригуешь, – медленно произнес он. – Уникальной возможностью обогатить мой, к сожалению, не столь уж богатый опыт… по нашей, как ты говоришь, части.

– Думаешь ее взять? – удивленно переспросил ключник. – Не, не стоит. Она сейчас пластом лежит… и потом, я ж говорю, дела у нее.

– Моя профессия – не для брезгливых, – усмехнулся Швейцарец. – И потом, есть же варианты. Так что…

Замерев с полуоткрытом ртом, ключник зачарованно пронаблюдал, как блестящая монетка несколько раз проскользнула между пальцами гостя – так, что храмовник сполна успел насладиться видом свежеотчеканенной пятерки. Секундой позже что-то удивительно схожих размеров холодно коснулось его собственной руки в кармане халата.

Пять серебрушек – это было много. Пожалуй, в иной раз ключник бы задумался над причинами столь щедрой мзды, задумавшись же, заподозрил бы неладное и не преминул поделиться своими подозрениями. Но в данном случае храмовника подвела информированность не по чину – знание того, что этот гость покинул кабинет иерарха Дяо отнюдь не с пустыми руками. Для парня с полным кошелем золота серебряная пятерка стоит куда меньше, чем для него самого. А риск – риск немногим больше, чем пустить сюда ночью какого-нибудь десятника, с которого редко удается стрясти и десятую часть серебрянки.

– Хорошо, – тихо произнес он. – Приведу. Только… поосторожней с ней, чтобы за день отлежаться смогла.

Девушка пришла через час.

В первый миг, едва увидев ее на пороге, Швейцарец не поверил своим глазам. Почти. Зрение не могло обманывать его, но и то, что он видел, попросту не должно было существовать.

Секундой позже он уже опомнился и запоздало сообразил, что стоящая перед ним девушка хоть и похожа на редкие фотографии из довоенных журналов и книг, но всего лишь похожа.

Полукровка. Метиска, креолка или как еще их именуют. В любом случае, крови европейской расы в ней оказалось достаточно для того, чтобы выкосивший китайцев, корейцев, монголов, а также подавляющую часть бывшего «коренного населения Сибири» вирус не счел ее ДНК своей законной добычей.

– Можно я войду?

Швейцарец молча шагнул вбок.

Только сейчас он вдруг понял, что вообще не думал, о чем он будет говорить с девушкой и что он будет с ней делать этой ночью. Не до того было. Весь предыдущий час был потрачен, израсходован до последней минуты на то, чтобы хоть как-то – бегло, неряшливыми широкими мазками придать завладевшей им идее контуры более-менее четкого плана действий. Это было важно – скупой на похвалу для своего воспитанника Старик высоко отзывался о способности Швейцарца к импровизации, к действиям в цейтноте, и именно поэтому Швейцарец всегда старался как можно тщательнее свои действия планировать. Швыряться козырями по поводу и без – глупо и опасно. А импровизация к тому же оружие обоюдоострое.

Но в итоге получилось: сосредоточившись на одном, он упустил из виду другое, а это было плохо. Не само по себе, а как возможный первый звоночек о том, что перегруженный мозг начинает идти вразнос.

Аккуратно задвинув щеколду, он прошел обратно в комнату. Девушка уже сидела на кровати, сложив руки на коленях, и смотрела на него… выжидательно. «Угу, выжидательный взгляд породистой легавой, – неожиданно зло подумал Швейцарец. – Нет, бред какой-то – даже если у нее и в самом деле этот взгляд, то знать он об этом не может, потому как легавых собак видел только на старых репродукциях давно испепеленных ядерным огнем картин, а в жизни… ну, попадались ему поджарые псины, но вопрос о породистости там совершенно точно даже рядом не валялся».

Стоять ему не хотелось, а с мебелью в комнатушке было неважно – поэтому он обошел кровать, лег, скрестив руки под затылком, и уставился в потолок. Чуть помешкав, девушка осторожно вытянулась рядом, повернулась на бок…