Автоматная баллада - Страница 51

Прежними оставались лишь глаза.

…и все же в этот миг она была просто чудо как хороша. С точки зрения автомата, разумеется.

– Тем, кто придет за нами, – тихо произнес Энрико.

– А разве это будет иметь хоть какое-то значение?!

Несколько длинных, почти невыносимо долгих секунд они – Анна и Энрико – стояли, глядя так, что даже я почти услышал лязг перекрещивающихся взглядов, треск высекаемых искр, скрежет… одна воля ломала другую, почти столь же неподатливую, но именно это «почти» и было сейчас решающим!

– Не знаю, – отворачиваясь, буркнул скуластый. – Я – не знаю.

– Зато я знаю!

– К слову, – снова встрял в разговор Сергей. – И я бы тоже не прочь кой-чего узнать.

– Что же?

– Ну-у, – задумчиво протянул Шемяка, – например, какого черта вы так рветесь на этот самый Большой Остров?

– В самом деле?

– В самом деле – что?

– В самом деле хочешь узнать?

– А то. Не хотел – не спрашивал бы.

– Узнать, – повторила Анна с таким видом, будто слово это было каким-то диковинным печеньем довоенной выделки, и она, откусив кусочек, пытается понять, можно ли счесть данный продукт лакомством или же он решительно и бесповоротно перекочевал в разряд археологических окаменелостей. – Узнать. Что же… следопыт… нет ничего проще. Для этого надо всего лишь пойти с нами.

– Анна!

Не уверен, кто из двоих мужчин удивился больше, но, судя по возгласу, таковым был все же Энрико.

– Пойти… – теперь дегустатора ядов изображал уже Шемяка. – С вами. Угу. И денег, конечно же, вы за это ну совсем никаких не заплатите.

– Ты ведь сам недавно сказал, – спокойно напомнила девушка, – что у нас нет больше денег. Золотишка ек… кажется, так?

– Ну, положим, я на всезнание не претендую, мог и ошибиться. Да и вообще… пару минут обратно думал одно, а сейчас вот поразмыслил и решил, что два десятка золотых – сумма уж больно ровнехонькая. Вдруг да ошибся, и монеток у вас все-таки было не двадцать, а, к примеру, двадцать четыре?

– Ошибся. Двадцать три.

– Ага. Но платить все равно не будете.

– Даже гильзы стреляной не получишь! – твердо заявила Эммина хозяйка. – И скажи спасибо, что я с тебя ничего не требую, хотя зрелище, которое ты увидишь в итоге… поверь, очень многие захотели бы на него посмотреть.

– Что ж вы торговлю билетами не открыли-то? – ехидно спросил Айсман.

– Не догадались… а тебя спросить забыли.

– Во-во, – проворчал Сергей. – Эт точно.

Я отлично чувствовал его: Сергей Шемяка по прозвищу Айсман, двадцати трех лет от роду, бродяга, «горелый следопыт», был зол… растерян… испуган…

…но решение он принял почти сразу же, не раздумывая.

– Пойти, значит, с вами. Без денег, за так. На Большой Остров… в пасть клановцам, да еще вдобавок почти наверняка – в скелет. Та еще прогулочка… с возможностью сдохнуть три раза на шаг. И ты мне это предлагаешь всерьез. Черт… – Сергей улыбнулся, – до чего же привлекательно звучит! Ну просто невозможно сказать «нет»!

ШВЕЙЦАРЕЦ

– Ты узнал то, что тебе было нужно? Это было первое, что спросила она.

– Да.

– Это хорошо. А… что с моими руками?

– С ними все будет в порядке.

– А…

– Ты их в костер сунула, – чуть помедлив, сказал Швейцарец. – Прости. Я не подумал.

– В костер… но зачем?

Говорить ему явно не хотелось, но промолчать тоже было нельзя.

– Думаю, – тихо произнес он, – тебе показалось, что в огне им будет прохладней.

Бульоном Швейцарец накормил ее сам, не позволив сделать ни одного лишнего движения.

– Повязки могут сползти, – пояснил он. – А целебная мазь стоит дорого.

Мазь была хорошая – сейчас девушка почти не чувствовала боли в распухших пальцах. Осталась только память о ней – дикой, ошеломляющей, накатывающей яростно-багровой волной – и о холодном, словно родниковая вода, голосе из-за края сознания.

Потом Швейцарец принес одеяло и помог девушке завернуться в него – все теми же ловкими, аккуратно-выверенными и… на миг она почти с ужасом подумала, что эти движения можно было бы назвать нежными.

Сам он устроился в двух шагах от нее – просто лег на плащ и, скрестив руки под головой, принялся внимательно разглядывать усеянное звездами небо над лесом.

Она не знала, о чем он может думать, а если бы могла узнать, то наверняка бы удивилась.

Швейцарец думал о ней – и улыбался. Мысленно, разумеется.

И вспоминал.

«А вот если… – голос Старика звучал еще скрипучее обычного, – ты возьмешь щенка и станешь бить его и ласкать абсолютно случайным образом… знаешь, что он подумает?»

«То же, что и этот комочек под одеялом», – мысленно закончил Швейцарец. Даже не глядя в ее сторону, он отлично знал, что она сейчас не спит, а смотрит на него.

Смотрит… и пытается понять.

А-а, к черту все, подумал он. Прав был Агеев…

– Я не злой! – громко сообщил он перечеркнувшей черный небесный бархат туманности. – И не добрый. Я – рациональный. А теперь – спи! Завтра будет долгий день.

И звезды мигнули ему в ответ.

Сам Швейцарец спать не собирался. Пока. Слишком уж много ему необходимо было продумать и лучше сделать это спокойно, не на ходу. Час-полтора он урвать ото сна вполне может.

А вот ей надо выспаться.

Ей…

Отвечая на вопрос Тайны, он ничуть не кривил душой – те немногие косвенные обрывки воспоминаний, которые чертово снадобье выцепило из серой пелены забытья, были для Швейцарца хоть и не ключевыми, но и отнюдь не маловажными фрагментами мозаики. Лгал он в другой момент – когда говорил о своих мотивах.

Тридцать-тридцать пять процентов. Именно это число выщелкнули костяшки счет в его голове тогда, в коридоре. Вероятность того, что личная игрушка одного из иерархов могла знать что-то важное. Вероятность, достаточная, чтобы окупить риск – не столь уж большой дополнительный риск, потому что к той минуте Швейцарец уже твердо решил уходить шумно.