Автоматная баллада - Страница 75

Он не обратил внимания ни в первый, ни во второй Раз. Но зато в третий его скрутило уже качественно. Едва не выронив Сашку, Айсман упал на колени, согнулся и, сорвав респиратор, принялся старательно выгрызать куски воздуха.

– Что с тобой?

– Все… в… порядке, – кое-как сумел выдавить Сергей, отчетливо понимая, насколько плохо вяжутся эти его слова с его же внешним видом: бледность, холодный пот, перекошенная от боли рожа… мать-мать-мать, ну до чего ж не вовремя!

– Давай помогу…

– Н-не надо. Лучше отойди… подальше.

Вместо этого чертова девчонка взвалила его на плечо – да так, что едва руку не вывихнула. Наверное, он бы не сдержался, взвыл, но как раз в этот миг очередная волна боли стиснула зубы, ничуть не хуже пружины медвежьего капкана.

– Ф-ф подъезд, – только и смог прошипеть он.

Замок на двери квартиры Анна сбила с одного удара. Особой лихости, впрочем, в этом не было – он и так едва держался на проржавевших почти насквозь шурупах, еще пяток лет, и наверняка бы рассыпался по лестничной площадке без посторонней помощи. Поставив – вернее, кое-как уронив – рюкзак на пол прихожей, Сергей на подгибающихся ногах протащился в комнату… сморщился при виде вытянувшегося на диване костяка в полуистлевшем платье. Фигня, брезгливым в следопытах не место, а ему сейчас и вдвойне. Три движения – завернутый в покрывало костяк с отчетливым стуком улетел на пол, и Шемяка, рухнув на кровать, скрючился на ней в позе утробыша. Уши, правда, зажать коленями не вышло, гибкость уже не та.

– Сергей…

– Анна… уйди…

Я в порядке, я в порядке… вот сейчас она уйдет, и я встану… потихонечку, держась за стеночку… встану и поползу…

– Я никуда не уйду, слышишь! Ушла уже… только что… хватит! Одна все равно не дойду! Сергей, ты слышишь меня?! Да ответь же…

«Как же она мне надоела, – тоскливо подумал Шемяка. – Ладно бы еще только кричала прямо в уши… но ведь она еще и за плечо трясет. Ногой ее пнуть, что ли… так ведь это шевелиться… ой-е…»

– Ань… Анют… послушай… ай…

Его снова скрутило, боль была такая, что, казалось, глаза сейчас из орбит вылезут и на стебельках повиснут. Как бывает у крабов… тех, здоровых, считай, метра два в обхвате панциря, красноватых тварей, от которых он бегал в прошлом году, что твой лось прыгал… и все-таки заполучил одного из этих щелкателей клешнями на ужин. Все конечности под панцирь не упрячешь, да и сама эта броняшка ихняя слаба оказалась на проверку – против бронебойных с пяти метров. А клешни у них были что надо, человека напополам не перерубит, но вот руку-ногу оттяпать запросто… зато мясо – нежное, вкусное… а-а-а-у-у-о-о-о, опять…

– Говори, где лекарства! Ну!

Рюкзак его зачем-то приволокла… вот дура, а… башка раскалывается, тело то в жар, то в холод бросает, пот холодный, липкий… но это все мелочи. А главное – главное там, в пузе, в этом проклятом брюхе, которое словно взялись перемешивать раскаленным трезубцем. Мамочка, как же больно…

Говорят, что при ранении в живот боли не чувствуешь, вспомнил Шемяка. Вначале, пока через пару часов не начнешь загибаться от перитонита. Ох, попадись мне сейчас тот умник, который эту чушь выдумал… я б этого гада его же собственными кишками накормил.

– Сергей!

Как же она меня достала…

– Я все равно не дам тебе умереть, слышишь! – бешено прошептала она.

В последнем слове Айсман отчего расслышал «м» вместо «л» и потратил несколько секунд, пытаясь сообразить, что за странный зверь «мышь-с-шиш» и вообще при чем он к его, Сергея Шемяки, гипотетической погибели. Когда же он наконец понял, его опять перекорежило – поначалу от смеха, но тело тут же среагировало очередным приступом боли.

– Не дам, не позволю! Хватит! Взяли тут привычку… помирать!

– Анна…

Шемяка не то чтобы стеснялся – просто его состояние и в самом деле не располагало к спокойному объяснению. Вот повыть – это да, это он бы с радостью.

– … пожалуйста… на пару часов… оставь меня здесь. Просто… уйди. Куда-нибудь… на верхние этажи… например…

«…сделай хоть раз то, – уже мысленно договорил Шемяка, – о чем тебя просят… ну что тебе стоит?»

– А ты тут концы отдавать будешь? Нет!

– Я… не умираю…

«Хотя временами начинает казаться – уж лучше б я умер, – подумал он. – Ой-ой-ой… да что ж это… пристрелите меня кто-нибудь, а?»

– Я… не умираю! – говорить стало легче, потому что его слегка отпустило. Немного, но все же – теперь можно было сосредотачиваться не только на дыхании, но и уделить некую толику внимания произнесению связных звуков.

«Главное, чтобы она это предсмертным бредом не сочла, – подумал Айсман, – видок-то у меня вполне соответствующий, Рик и то лучше выглядел».

– Я не умираю! – в третий раз повторил он. – Это – не болезнь, вернее… не вирус или еще чего. Просто… я траванулся…

– Отравился?!

– Да.

– Чем?!

– Не знаю… наверное, той змеей. Не пошла гадина впрок…

– Так… противоядие у тебя есть?

– Какое *** противоядие от питона!

– Но…

– Анна… – он закрыл глаза – на подходе был очередной приступ и нужно было сконцентрироваться на правильно-паровозном сопении. И-ха-и-ха-ха-у-у-у-у! Уф! Вроде отпустило. Да, со стороны это, должно быть, выглядит жуть как страшно… трагедия… та, что второй раз… в виде фарса! – Анна, послушай. У меня уже было такое… было не раз, понимаешь? Это не заразно, не смертельно… даже не очень страшно. Просто больно – и противно.

– Было не раз? – недоверчиво переспросила девушка.

– Да. Такое дело… дурацкое. Я, когда молодой был… ну, в смысле, еще моложе… дурак-молокосос… жрал всякую дрянь… думал, что кишки луженые, все выдержат. И – посадил. Уже потом, когда деньги кой-какие завелись… подлечился у хорошего лекаря… почти до конца… но иногда… сожру чего-нибудь не то… и снова прибивает…